Ещё раз о русской песне
(размышления после Отчетного концерта
отделения «Сольное и хоровое народное пение)
Песня, песня! Где твои истоки? Откуда твоя сила, которая может радость до небес вознести, состраданием умерить горе, нежностью обласкать страждущее сердце? В чем твоя тайна?
В дальние дали бегут, переплетаясь тропинки нашей памяти, уводят в сумерки истории. Россия! Удивительная земля, удивительная страна – «горная и дольная…гордая и вольная!» И песня её такая. В ней изначально высокое нравственное начало этой земли, её народа. Хорошо об этом сказал поэт Игорь Северянин:
О России петь –
Что стремиться в храм
По лесным горам,
Полевым коврам.
О России петь,
Что весну встречать,
Что невесту ждать,
Что утешить мать.
О России петь,
Что тоску забыть,
Что любовь любить,
Что бессмертным быть!
Такая вот наша песня! - Сила духа и благородство, как бы настоянные на соках родной земли. И стержень в ней один – что в победном петровском канте на полтавское торжество, что в древнем духовном гимне «Святый Боже».
Когда-то доблестные наши предки, преподавшие назидательный урок Бонапарту лихо распевали: «Что за песни, что за песни распевает наша Русь, уж как хочешь, брат, хоть тресни, - так не спеть тебе, француз!». И, действительно, только русский человек может так искренне и точно передать сущность русской песни. Почему-то кажется, что началом песни было бессловесное выражение сильного чувства – стенания, любовное томление, восторг и т.д. Слово нужное ещё не нашлось, а чувство рвется наружу. Не потому ль в протяжной нашей песне бывает мало слов, но много смысла, и, главное, подчас сокрыто в одном единственном щемящем вздохе: «Ах». И это длинно распетое «Ах» вобрало в себя столько всякого, что не хватит выразить в многотомных романах. Не зря же Гейне сказал: «Там, где кончаются слова, начинается музыка». Но когда слово и музыка соединяются, то приобретают громадную силу. Такова наша русская песня: она из мертвых поднимает, воодушевляет, объединяет или разобщает, вызывает ликование или повергает в бездну горя. Слово становится всесильным. Но только ли оно? А интонация? Только у русского человека слово может приобретать прямо противоположное значение за счет определенной интонации в голосе. Вот почему нас так часто трудно понять, особенно иностранцам, например, мы говорим: «Негодяй!», - а голос щебечет: «Милый, милый», «Уйдешь ли ты наконец!», - а голос умоляет: «Не уходи, побудь со мною», или, наоборот: «Ну, милейший, сейчас я вас попотчую», - и от этой ласковости леденеет сердце. Можно привести сотню примеров из собственного опыта каждого. Это и есть то, что со временем в интонировании, в распевании слова станет понятием - «просодия» (распределение ударения). Для русской музыки вообще это станет главным законом: мелодия подчинена слову, мелодия предназначена обогатить слово чувством и интонацией своей определить его конкретный смысл. Эта зависимость мелодии от слова придала русской песенности то неповторимое своеобразие, которое и сегодня покоряет мир, поражая богатством ритма, широтой и раздольностью распева, глубиной и силой чувства.
Испокон веков из уст в уста, из рода в род передавалось все, что человек знал о себе и мире. Чем можно объяснить, что на нашей планете нет ни одного народа, ритуальные обряды которого не включали бы в себя главной составной – музыку? Видимо, инстинкт подсказывал человеку эту отличительную от животных форму самовыражения и заставил непрестанно её совершенствовать. Только этот способ давал земной душе возможность как-то сообщаться с Вышними силами, облагораживать свою жизнь.
Замечательно, что и в XXI веке молодые люди с таким чувством и пониманием исполняют народные песни, пропускают их сквозь свое сердце.
Значит будет жить русская песня, будет жить Россия!
Председатель ПЦК «Сольное и хоровое народное пение» Полякова Т.Г. |
